| |
Писатель Алексей Кожевников собрал множество "медвежьих" историй и
издал интересную книжку. К медведям он относился с огромной
симпатией и уважением, видя в них нечто человеческое
"Люди напрасно воюют с
медведями. Надо, наоборот, дружить. Будет лучше и тем и другим.
Приручили же, прикормили волка, сделали из него друга себе, собаку.
А медведь смирней волка, его приручить легче. Волк постоянно живет
на мясе. А медведь, как человек, ест все: грибы, ягоды, всякие
коренья, овощи, на домашний скот нападает только по злой нужде. И
пользы от медведя будет куда больше, чем от собаки, даже от лошади.
Медведь может возить и в упряжке и верхом, таскать в лапах, по
лестницам. Медведь многое может". Квинтэссенция идиллических
представлений о медведе - советские мультфильмы. Там медведь почти
всегда добрый и справедливый
Правда, здесь есть и
иной, небытовой, иерархический момент: медведь - верховный
арбитр, власть в лесу, он - высший суд, и как иерарх, как
представитель верховной власти, он не может иметь иного облика,
кроме сугубо положительного. В общем, есть повод вспомнить то, что
сказала о пушкинских "Цыганах" одна дама: во всей поэме один только
честный человек, и тот медведь.
Итак, русский
медведь вполне приемлем, умен и послушен, когда приручен
человеком. Так что, по сути, метафора "русский медведь" может носить
и устрашающий, и умиротворяющий характер. Это уж как кто захочет. Но
если зверь - ручной, то существенно, кто приручил медвежонка и кто,
по праву приручения, будет водить его, уже взрослого, на поводке. И
дергать за губу, и заставлять играть на балалайке.
Поэтому "медвежья"
метафорика в политической сфере, скорее всего, дееспособна. Как
отблеск мифа, как проекция архетипической народной памяти об
архетипическом "идеальном" медведе.
|
|
